Михаил Румер (Персональный сайт)

Каждый раз, проходя по берлинской Вильгельмштрассе мимо строительной площадки мемориального комплекса «Топография террора», воздвигаемого на том месте, где находилась резиденция Гиммлера в имперском управлении безопасности, я невольно задумываюсь о странных превратностях судьбы, о невероятных скрещениях человеческих судеб.
Ну, мог ли подумать второй человек рейха, что меч отмщения за все его дела блеснет в руках двух безвестных русских мужиков, которые потом исчезнут в толще послевоенной российской жизни? И это не сказ, не байка из разряда тех, что в первые послевоенные годы можно было услышать в мужских компаниях («Послушайте, братцы, что со мной на войне было…»), а история, строго документированная московскими учеными А. Калгановым и Б. Хавкиным на основе архивных разысканий.
За два дня до своего самоубийства Гитлер снял Гиммлера со всех постов, что, впрочем, уже не играло никакой роли, так как сам рейхсфюрер СС устремился во Фленсбург, где гросс-адмирал Дениц возглавил новое – никем не признанное – германское правительство. Но и здесь Гиммлеру не было места. Никто не хотел связываться со столь одиозной фигурой, олицетворявшей самое страшное, что было в нацистском режиме.
Оставалось раствориться в массах немцев, бродивших в те дни по дорогам Германии, спасать жизнь, возможно, в расчете на какие-либо заранее припасенные явки. Имелись документы на имя фельдфебеля Генриха Хитцингера, обладавшим явным внешним сходством с рейхсфюрером (за это сходство бедняга фельдфебель поплатился жизнью: он был казнен гестапо, чтобы не оставлять следов). Из огромного личного штаба оставались два адъютанта, готовых сопровождать шефа. А уж на самый крайний случай – ампула с цианистым калием в дупле зуба.
И вот весной 45-го на дорогах Северной Германии появляются трое нестарых еще немцев. Один из них одет в офицерский плащ, накинутый на шинель. На голове – шляпа. Глаз закрыт черной повязкой. В руке – палка. Обычный переодетый офицер, возвращающийся вместе со спутниками после ранения из госпиталя.
Пока Генрих Гиммлер уходил из осажденного Берлина, пытался навести мосты с правительством Деница, Василий Губарев сидел в лагере для военнопленных в городе Оснабрюк, что в Нижней Саксонии. В таких лагерях он провел всю войну, будучи плененным в сентябре 41-го. Сначала его держали вместе с другими такими же советскими солдатами на Украине – в Днепропетровске, Дрогобыче, а потом, по мере наступления Красной Армии, – в Нижней Саксонии.
Биография Генриха Гиммлера известна до мельчайших подробностей и тщательно изучена историками. О жизни Василия Губарева, на мгновение появившегося на исторической сцене в мае 45-го, мы знаем совсем немного.
Он родился в 1916-м, в разгар Первой мировой, в рязанской деревне. В 1929-м, когда Генрих Гиммлер был назначен рейхсфюрером СС, Василий Губарев стал колхозником, правда, малолетним. До призыва в армию работал в колхозе. Во Вторую мировую войну он вступил, будучи ездовым распложенного в Запорожье артиллерийского полка. Но воевать пришлось всего три месяца, дальше – плен.
4 мая 1945 г. его освободили союзники. Однако освобождение это, если можно так сказать, было условным, потому что весь май Губарев пребывал в сборном пункте в городе Зеедорф, где записался в комендантскую роту, сформированную из советских военнопленных. Конечно, военная служба – ружье, повязка, передвижение в составе патруля – были ему в охотку после более чем трех с половиной лет плена.
21 мая Губарева с напарником, саратовским крестьянином Иваном Сидоровым, назначили в состав небольшого смешанного отряда. Вместе с английскими солдатами они должны были патрулировать дороги и окрестные деревни в районе Майнштадта.
– А как патрулировать будем? – спросил Василий старшого, капрала Морриса, когда они приехали на машине в Майнштадт. Капрал посмотрел на двух отощавших русских и сказал:
– Сами ходите. В час дня приходите сюда, покормим.
В показаниях Губарева это звучало так: «В 13 часов приходите кушать… В 13 часов покушали вместе с англичанами и снова ушли в патруль».
За этим дважды повторенным деликатно-городским словом «кушать» стояли голодные годы плена и радость отъедания на английских харчах, доброхотно предложенных сытым англичанином.
В конце дня они вернулись в Майнштадт и осведомились, когда все поедут в лагерь.
– Через час. Можете пока отдыхать, – сказал Моррис и ушел в дом пить вместе с солдатами вечерний кофе. Русских на сей раз не пригласили, и они, поджав голодное брюхо, поплелись на окраину деревни, чтобы не мозолить глаза пьющим кофе англичанам. И тут они заметили, как из-за кустов на проселок вышли трое немцев и направились в сторону леса.
«Хальт!» – закричали мужики. Немцы продолжали идти. Снова прокричав «Хальт!», Василий сделал предупредительный выстрел. Те остановились. «Кто такие? Документы давайте».
Документы показались им подозрительными – без штампов и печатей. Повели в деревню. Англичанам задержанные сказали, что идут из госпиталя. У одного – больная нога, у другого – глаз. Капралу явно не хотелось возиться с ними в конце дня. Махнул рукой: пусть идут. Но Василий с Иваном уперлись: «Как идут? Надо их в лагерь везти, проверить, кто такие, почему прятались в кустах?»
Да-да, дорогой читатель, прояви эти два голодных русских мужика то же благодушие, что и английские солдаты, кто знает, как сложилась бы судьба рейхсфюрера СС. Но они стояли на своем и вместе с двумя англичанами препроводили задержанных в лагерь, где их посадили на гауптвахту и где Гиммлер два дня спустя раскусил ампулу с ядом.
А через три дня во время построения к нашим мужикам подошел английский офицер с переводчиком.
– Вы задержали 21-го трех немцев?
– Мы.
– А вы хоть знаете, кого задержали?
– Откуда ж нам знать?
– Вы задержали первого помощника Гитлера – Гиммлера.
Это я цитирую показания Василия Губарева, найденные в архивах ФСБ России. Вместе с другими документами, касающимися обстоятельств задержания Гиммлера, они были направлены уполномоченному Совнаркома по делам репатриации генерал-полковнику Голикову и далее к самому наркому безопасности Абакумову.
Сначала было хотели представить Василия с Иваном к правительственной награде. А потом спохватились: они ж военнопленные, им еще фильтрационный лагерь проходить. Обойдутся. Выдали в качестве награды по продуктовой посылке от Красного Креста – и мужики за милую душу уплетали содержимое продовольственного пакета, радуясь своей удаче.
Как сложилась судьба двух русских солдат – никто не знает. Прошли ли они фильтрационный лагерь, попали в родные деревни или отправились в составе рабочих батальонов на шахты, лесоповал и другие стройки коммунизма, как это случалось со многими бывшими военнопленными, – сказать трудно. Нельзя исключить, что где-нибудь на колхозной конюшне или машинном дворе, на бревнышках или в другом укромном месте, где мужики распивают бутылку, звучало: «А вот расскажу я вам, братцы, как я Гиммлера задержал…» – «Да ладно тебе брехать…»
Вот и вся история, которая лишний раз показывает, что жизнь куда богаче и интереснее любой выдумки.