Михаил Румер (Персональный сайт)

Чем дальше живешь, тем больше поражаешься тому, какие удивительные цветы произрастают порой на поле современной культуры. Мировые средства массовой информации сообщали, что знаменитая поп-звезда Мадонна – итальянка и католичка – взяла себе библейское имя Эстер, занялась изучением каббалы и пожертвовала 20 миллионов долларов на открытие каббалистической школы в Нью-Йорке. Это же увлечение разделяет ряд кинознаменитостей – Деми Мур, Мик Джайгер, Бритни Спирс, Барбара Стрейзанд.
Другой факт. В США действует возглавляемый семьей Берг каббалистический центр с филиалами в Нью-Йорке, Лос-Анджелесе и ряде других городов Америки. Размах деятельности этого центра, предлагающего свое учение, как евреям, так и неевреям, поражает воображение. Распространено 3,5 миллиона книг и кассет, учебный курс преподается более чем 150 тысячам человек, рассказывает корреспонденту Еврейского телеграфного агентства раввин Майкл Берг. Центр бойко продает красные веревочные браслетики от сглаза, энергетически заряженную воду и другую магическую атрибутику.
А вот что происходит в России. Там гастролировал бывший петербургский ученый, а ныне израильский раввин Михаэль Лайтман, проповедующий свою версию каббалы. Он выступал за «круглым столом» в Московском доме ученых перед представителями столичной научной общественности, которая тоже не отстает от мировых веяний: в Российском философском обществе действует секция теории и истории каббалы.
Все это было бы неплохо, в конце концов, можно расценивать положительно такой общественный интерес к одному из проявлений религиозной мысли иудаизма, если бы не отчетливый привкус моды, некоего пиара, используемого в каких-то практических целях. Лет 15-20 была мода на дзэн-буддизм, до этого – на йогическую философию, сейчас популярной стала каббала.
Причем новоявленные ее проповедники и апологеты по-разному понимают сам предмет учения и круг включаемых в него понятий. Михаэль Лайтман весьма туманно определяет каббалу как методику раскрытия человеку полного мироздания, некий практический метод, при освоении которого человек отождествляет себя с вечностью. К тому же он не считает этот метод частью иудаизма. Директор Центра каббалистических исследований Иегуда Берг причисляет к каббалистам различных христианских ученых, например, Исаака Ньютона. Словом, что ни поп, то свой приход. В связи с этим представляется уместным поговорить на тему, что же такое каббала, какую роль она играет в мировой культуре?

Прежде всего, надо условиться о терминах и дать основные определения.
Само слово «каббала» означает «полученное по преданию». Так в Талмуде обозначали библейские книги, не входящие в Пятикнижие, а в послеталмудическую эпоху – весь Устный Закон. И лишь, начиная с XIII века, этот термин стал употребляться для обозначения мистической доктрины, по-видимому, некогда возникшей в Вавилонии и впоследствии перешедшей в Германию и Испанию.
Современная Еврейская энциклопедия определяет каббалу, как эзотерическое (тайное, предназначенное для посвященных) еврейское теософское учение с выраженными элементами мистики и магии. Это определение заставляет расшифровать еще два термина – «теософия» и «мистика». Что касается теософии, то это учение о единении человеческой души с Божеством и возможности непосредственного общения с потусторонним миром.
Ну, а мистика? Это также непосредственное общение с Богом, или как говорил Фома Аквинский «познание Бога посредством опыта».
Подобного рода опыт описывается обычно в выражениях свойственных определенной эпохе, определенной религии. Так первые еврейские мистики талмудического периода рисуют восхождение души к Небесному Престолу, где она в экстатическом видении зрит славу Бога и его тайны. Вот почему мистический опыт имеет облик определенной религии. И если, например, в христианстве объектом мистических интерпретаций могут служить Страсти Господни, связанные с личностью Спасителя и посредника между человеком и Богом, то еврейский мистик исходит из присущей иудаизму концепции единства Бога и веры в его Откровение, как эти понятия сформулированы в Торе. Это к поднятому Михаэлем Лайтманом вопросу – считать или не считать каббалу частью иудаизма.
Мистическое религиозное ощущение отличается от обычного религиозного чувства тем, что Бог здесь превращается из предмета догматического знания в объект живого опыта и интуиции. Откровение для еврейского мистика не просто явление истории, но родник знания и опыта, забивший в его сердце. Тем самым акт Откровения перестает быть однократным, а воспроизводится снова и снова, встреча же с абсолютно Сущим происходит в глубинах собственной души. Да и Тора воспринимается символически, ее потаенный смысл как бы струится под корой бытия.

Создатель науки о каббале Гершом Шолем, книгой которого «Основные течения еврейской мистики» я пользуюсь при написании этого очерка, дает такое определение каббалы: «Это – не название какого-либо догмата или системы, но общий термин, обозначающий целое религиозное движение». К такому определению можно добавить следующее: это движение, стремящееся к постижению сущности и внутренней диалектики Божества.
Каждая религия является не застывшей раз навсегда сформированной системой догматов, а живым организмом, в развитии которого принимают лучшие умы своего времени. И в иудаизме на различных стадиях развития и познания идеи Бога происходило переосмысление понятия о племенном, местном Боге в представление о едином творце и вседержителе.
Со временем монотеизм принимал все более утонченные формы, исчезали еще сохранявшиеся долгое время элементы политеизма, перетолковывались антропоморфные образы Божества, предпринимались попытки ответа на извечный вопрос об отношении Бога с сотворенным им миром. И каббала – следствие этого процесса, в ходе которого иудаизм усваивал и трансформировал религиозно-философские достижения других религий.
Так у неоплатонизма была заимствована идея эманации (истечения), которая в еврейской мистике приобрела форму учения о происхождении ряда Божественных сущностей – десяти сфирот, эманирующих из бесконечной и неограниченной Божественной субстанции Эйн-Соф («Бесконечное»). Сфирот – эти нематериальные сущности – находятся в постоянном динамическом равновесии и управляют материальным миром, создавая тем самым цепь мироздания. Эта система отношений Бога и мира проступает в основополагающих каббалистических трудах «Сефер-иецира» («Книга творения») и «Сефер га-зогар» («Книга сияния») – двух псевдоэпиграфических сочинениях, появившихся в еврейском мире в IX и XIII веках. О втором из них и о его создателе разговор особый.

Шел человек по земле Испании. Он шел из Вальядолида, который был тогда резиденцией испанских королей, к себе домой, в славный город Авилу, где евреи жили уже 200 лет и набрали большую силу – были богаты и многочисленны.
Человека звали Моше бен Шем Тов де Леон, что указывало на его происхождение из североиспанского города Леона. Там он родился в 1240 году, так что сейчас ему стукнуло 65 лет.
Это было время, когда духовный центр еврейства находился в Испании. Реконкиста – переход большей части страны из-под арабского владычества под власть христианских правителей – пока еще никак не сказалась на положении евреев, их культуре. Они продолжали заниматься ремеслами, медициной, астрономией, торговали, исследовали Библию и Талмуд, философствовали и писали стихи. Имена Маймонида и Нахманида, Иегуды Галеви и Шломо ибн Габироля славились во всем иудейском мире.
Развивалась и каббала – мистическое учение, которое, взяв многое от религиозно-философских школ древности – гностиков и неоплатоников – собирало некогда утерянные и вновь обретаемые смыслы Торы, пролагая пути к познанию Бога посредством личного опыта.
Моше де Леон был каббалистом, не очень известным, но достаточно серьезным, написавшим несколько профессиональных работ, а в последние годы зарабатывавшим себе на хлеб перепиской и распространением найденной им древней книги под названием «Зогар» – «Сияние».
В Вальядолиде он встретился с другим каббалистом Ицхаком бен Шмуэлем из Акко, который просил его показать оригинал книги, написанной по заверениям де Леона знаменитым праведником и мудрецом Шимоном Бар Йохаем, жившим в Палестине во втором веке. Моше пообещал сделать это, как только придет к себе в Авилу. И вот он идет по дорогам Кастилии в свой последний путь, ибо, не дойдя до дома, заболевает и умирает.

В книге Сияния перед нами предстает Палестина начала первого тысячелетия. Но это не та Палестина, которая жила в то время бурной жизнью политических междуусобиц, антиримских восстаний и мессианских надежд. Это какая-то иная – ирреальная и вместе с тем романтически спокойная страна с пустынными горами и ущельями, с дорогами, по которым редкие путники едут на ослах, с пещерами, куда праведники укрываются для молитв и медитации, с фиговыми деревьями, в тени которых ведут неторопливые беседы, и чьи плоды подкрепляют уставших собеседников так, что о хлебе насущном заботиться не надо.
Если нужно послать весть, пишут записку и отдают ее голубю. Он летит, держа записку в клюве. Иногда появляется Элиягу – Илья пророк. Он может явиться в облике погонщика мулов, и те, к кому он пришел, не сразу догадываются, кто перед ними. «Святой, благословен он» мог послать его унять слезы плачущему праведнику, и Элиягу утешает его добрым отеческим голосом: «Ой, раби, раби…» Потом он исчезает в вихре огня.
В полночь перед деревом, где сидят праведные, может появиться лань и прокричать человеческим голсоом: «Восстаньте, бодрствующие!»
Иногда слышен голос Господень: «Скалы крепкие, молоты подъятые! Вот мастер оттенков, плетущий изображения, поднялся на трон!»
И все полно символов и тайн. И потаенный смысл Торы течет под корой Бытия.
В сущности, перед нами мистический роман, полный средневекового сюрреализма, загадочных образов и ассоциаций, уходящих в глубины библейской мифологии. Его герои – Шимон бар Йохай, его сын Элазар и их окружение. Они живут в постоянном духовном напряжении, в исступленных попытках познать тайную жизнь Бога, которая открывается в толковании Торы, в восприятии ее мистического света, в постоянных историософских размышлениях над главными вехами иудаизма: Творением, Откровением, Избавлением.
Если Талмуд апеллирует к рассудку: «приди, послушай», то «Зогар» – к духовной интуиции: «приди, взгляни». Здесь непосредственное общение с Богом, мгновенное преодоление пропасти, отделяющей его от человека.
Это огромный по размерам труд. Русский перевод, коль скоро бы он был сделан (а переведены лишь отдельные фрагменты), составил бы не менее десяти томов по 500 страниц каждый.
Читатель имеет дело с собранием текстов, представляющих собой подробный и непрерывный комментарий к Пятикнижию Моисееву и вместе с тем оснащенный множеством разных историй. Здесь и описание визионерского странствия по раю, и глубокое толкование смысла слов «Шма Исраэль!», и отдельные отрывки, посвященные хиромантии, и многое другое.
Все вместе это полная энциклопедия каббалы, дающая представление о ее религиозной философии, космологии, психологии и эсхатологии. Название «Зогар» – «Сияние» труд получил от эсхатологического стиха из книги Даниила: «И мудрецы воссияют сиянием тверди небесной».

История создания «Зогара» тоже роман, только авантюрный. Как я уже писал выше, автором книги считался ее главный герой – Шимон бар Йохай, привнесший в толкования Торы тайные смыслы Священного писания, переданные великими мудрецами древности.
Каббалист XVI века Авраам Азулай пишет в своем комментарии к «Зогару»: «Рассказывают, что книга «Зогар» была спрятана в одной из пещер возле Мерона, и нашел ее там араб, и продал ее бродячим торговцам из Верхней Галилеи. И несколько листов из нее попали в руки некого мудреца, пришедшего с Запада. И он пошел, и стал искать, и собрал все листы у торговцев, а часть нашел в мусоре, так как обнаружил, что торговцы, продавая снедь, завертывали ее в эти листы».
Уже в наше время этот сюжет повторится в истории находки Кумранских рукописей на берегу Мертвого моря: пещера, араб, торговец, заворачивающий в священные тексты снедь… Тот же принцип контраста: жемчужина мысли на мусорной свалке.
Мудрец, пришедший с Запада – лицо вполне реальное. Это знаменитый испанский раввин XIII века, талмудист, философ и врач Моше бен Нахман – Нахманид. В конце жизни доминиканцы вынудили его ввязаться в диспут по поводу того, является ли Христос Мессией? Диспут проходил в присутствии короля, который присудил победу Нахманиду. Понадобилось вмешательство папы, чтобы заставить правительство Каталонии осудить и изгнать раввина. В результате последние годы жизни он провел в Палестине. Именно ему предание приписывает обнаружение великой книги, которую он и отправил в Испанию. Далее она попадает в руки переписчика и распространителя Моше де Леона, а главным источником нашего знания о дальнейших событиях становится дневник каббалиста Ицхака из Акко.
Будучи учеником Нахманида и никогда не слышав от него о «Зогаре», Ицхак, прибыв из Палестины в Испанию, усомнился в подлинности книги. Встретившись в Вальядолиде с де Леоном, он высказал ему свои сомнения. Но тот поклялся, что у него есть подлинник, который он готов показать.
Прибыв в Авилу, Ицхак узнает, что Моше умер в пути и что один богатый горожанин так страстно хотел получить оригинал «Зогара», что пообещал за это женить своего сына на дочери покойного, лишь бы ему отдали рукопись. Но вдова и дочь утверждали, что весь «Зогар» написан самим Моше де Леоном, который ответил на вопрос жены, почему он скрывает свое авторство, следующим образом: «Если бы я открыл людям, что я автор, то они не обратили бы на нее внимания и не истратили бы на нее ни гроша, ибо они сказали бы, что я просто сочиняю небылицы. Но, услышав, что я снимаю копии с «Зогара», написанного Шимоном бар Йохаем по наитию святого духа, они, как ты знаешь, платят за нее немалые деньги».
Ицхак сам не разговаривал с вдовой, а услышал об ее ответе из вторых уст, занеся всю историю в дневник, который дошел до наших дней, породив одну из самых глубоких загадок иудаизма.
Загадка заключается в противоречии между обликом автора и значением его творения. Каким образом каббалист средней руки, чьи собственные сочинения ничем не выделялись в массиве мистической литературы того времени, да и к тому же одержимый такой прагматической целью, смог создать книгу, которая по своему влиянию на умы еврейства сравнивалась позднее с Библией и Талмудом?
Тайна влияния книги на еврейский мир (да и не только на еврейский, впоследствии «Зогар» был воспринят мировой религиозно-мистической мыслью) заключена, по мнению переводчика ее отрывков на русский язык и толкователя текста М.Кравцова, не в новизне проблематики и новых ракурсах рассмотрения древних проблем, а в раскрепощающем действии на мистическую интуицию человека.
Падая на благодатную почву (не надо, правда, забывать, что восприятие текстов книги даже в русском переводе требует определенной подготовки. Для человека, не внедренного в иудаизм с его системой мышления и ассоциаций, смысл «Зогара» просто непонятен), мысли книги Сияния становятся неисчерпаемым источником мистических откровений.
Эта книга с такой мощью концентрировала в себе дух толкования Торы, что вызывала ощущения причастности к ее тайнам не только у искушенного в тонкостях Талмуда ученого, но и у всякого воспитанного в традициях иудаизма человека.
Хасидский цадик рабби Пинхас из Кореца рассказывал, что он имел обыкновение возносить благодарность Богу за то, что он не родился до того как «Зогар» стал известен миру: «Ибо «Зогар» помог мне остаться евреем».

В основе системы «Зогара» лежит идея сокровенного и непостижимого Божества – Эйн-соф. Это слово, которое можно перевести как «Бесконечное», обозначает чистую божественную сущность вне связи с сотворенным миром.
Бытие из Бесконечного ничто происходит как кризис в Эйн-соф, переходящего от покоя к творению. Бытие обязано своим возникновением, как и постоянным сохранением десяти сфирот – эманациям (истечениям) Эйн-соф.
Десять сфирот это десять метафорических имен Бога, десять стадий его сущности, проявлений его сокрытой жизни. Сфирот – созидательные имена, которые Бог призвал в мир. Ими он обозначил самого себя.
Первая сфира – Кетер – высший венец Божества, в обозначении которого происходит первичный сдвиг, эманация всех остальных стадий Божественного саморазвертывания. Потом появляется предвечная точка – мистический центр, вокруг которого кристаллизуется теогонический процесс. Это Хохма – мудрость Бога, идеальный замысел творения.
Следующая сфира называется Бина, что толкуется и как разум, и как строение. В ней материализуется мироздание. И так через все остальные стадии: Дин (суд), Хесед (любовь), Тиферет (красота), Ход (величие), Нецах (вечность), Иесод (основа, опора) – через всю сокрытую действительность струится поток Божественной жизни пока не впадет в великий океан Шхины – божественного присутствия в мире.
Но вот в этой симфонии мистической мысли появляется трагическая мелодия. По мере отдаления от Божественного света сфирот теряют свою первоначальную чистоту и постепенно сгущаясь и омрачаясь, переходят в грубую субстанцию – материю. Шхина, как наиболее отдаленная от Эйн-соф сфира, заключает в себе семя зла. Будучи бесконечными и совершенными вследствие своего истечения из Эйн-соф, сфирот производят тем не менее существа материальные, конечные и несовершенные, создают внешний мир, где все тленно и где обитает зло.
Приводя этот фрагмент из космологии «Зогара», я надеюсь, что читатель ощутит поэтику религиозного мышления наших предков, а историк философии усмотрит в этой концепции следы учения отца неоплатонизма Плотина.
Еврейская религиозная философия развивалась отнюдь не в изоляции, как это может показаться на первый взгляд, а в русле мировой духовной жизни.
Каббала в изложении «Зогара» открывает пути и для достижения этического идеала. Идущее снизу человеческое стремление к общению с источником света, к объединению в бесконечной субстанции и нравственному совершенствованию в свою очередь вызывает божественное излияние, в результате которого все сфирот объединяются в своем источнике. Таким образом, каждый поступок человека влияет на мир сфирот и на мировой процесс вообще.
Любовь к Богу возвышает мир до того уровня, где все должно быть едино. Она распространяет порядок и гармонию как в идеальном, так и в земном мире, который, в конце концов, совершенствуется и теряет свою материальность, становясь все более духовным.
От человека зависит и приход Мессии. Он явится, когда все души после земного странствования возвратятся очищенными на небо.
Разумееется, «Зогар» не был бы еврейской духовной книгой, если бы в нем не содержались толкования и исследования Священного писания. Основная мысль книги заключается в том, что Тору следует воспринимать не в простом, а в аллегорическом смысле, в ней скрыты глубокие религиозные тайны. Относясь к Библии как к шифрованному тексту и применяя разнообразные искусственные приемы (перестановка букв в определенном порядке, замена одних слов другими, численное значение которых одинаково) «Зогар» открывает эти тайны, ищет и находит неведомые смыслы тех или иных библейских высказываний.
И, наконец, нельзя не сказать о научных воззрениях книги Сияния. В ней содержатся передовые для своего времени сведения по астрономии, медицине, физиономистике.

Книга Сияния появилась на свет в преддверии Возрождения, ознаменовавшего возникновение идеологий, ориентированных на земное знание, на гуманизацию культуры. Ему предшествовала вспышка могучего мистического подъема не только в иудейском, но и мусульманском мире (суфизм), в христианской Западной Европе (немецкая мистика).
Казалось, человеческая мысль исчерпывала последние силы в попытках постигнуть небесное с тем, чтобы потом уйти в рациональное знание.
Еврейский историк Грец считает, что Моше де Леон писал «Зогар» для того, чтобы остановить распространение рационалистического умонастроения, охватившего многих его образованных современников. Он стремился сохранить неизвращенный иудаизм Торы в его мистической интерпретации. Но, будучи гениальным человеком, он вышел за рамки поставленной перед собой задачи и с великой силой выразил мир современной ему испанской каббалы.
Ему не повезло и после смерти. Он не удостоился ни внимания, ни признания потомков. В изданной в начале века Брокгаузом и Ефроном русскоязычной еврейской энциклопедии, где отмечались все, кто сделал хоть какой-нибудь вклад в историю иудаизма, ему не нашлось места.
Уже в наше время Гершом Шолем, проведя сравнительный текстологический анализ «Зогара» и сочинений Моше де Леона, подписанных его именем, убедительно доказал, что он – несомненный автор книги Сияния. Но cреди религиозных евреев до сих пор принято считать «Зогар» творением Шимона бар Йохая. День его смерти отмечается 18 ияра, в праздник Лаг-ба-омер, что соответствует одному из майских дней.

Приписывание ему авторства «Зогара» неслучайно. Легенда о рабби Шимоне и его многочисленных учениках, тесно связанная с иудейским эпосом конца эпохи Второго храма, давала богатый материал для агадических и аллегорических толкований, разбросанных в различных разделах Талмуда.
Время жизни рабби Шимона было одним из самых драматических периодов в истории еврейского народа. В начале II века римский император Адриан поставил целью искоренить иудейскую религию, считая, что именно она является источником смуты и неповиновения Риму. Появились законы, запрещавшие читать Тору, соблюдать субботу и совершать обрезание, началось массовое изгнание населения Иудеи. Ответом стало восстание Бар-Кохбы, идейным руководителем которого был рабби Акива, в чьей школе в течение тридцати лет учился Шимон бар-Йохай.
После мученической смерти Акивы (римляне содрали с него кожу) рабби Шимон, по-видимому, подвергся преследованиям – именно этим можно объяснить, что всю оставшуюся жизнь он провел в горных районах Галилеи. Более того, есть версия, что на основании поступившего к римскому наместнику доноса его приговорили к смертной казни, и рабби Шимон вместе с сыном Элазаром укрылся в пещере.
В соответствии с талмудическим источником, отец и сын провели там 13 лет, питаясь плодами рожкового дерева. Они зарывались голыми в песок, оставляя открытой только голову – так, чтобы можно было лишь читать и учить Тору. Вечером, когда спадала жара, надевали одежду и начинали молиться. Вскоре им стал являться в видениях Илия-пророк и слышаться глас Всевышнего.
Считается, что именно тогда рабби Шимон обнаружил внутри иудейской религии ключи к обладанию сокровенных тайн мироздания посредством овладения техникой медитации над святыми буквами Священного Писания. Собственно, все еврейские мистики исходили из того, что 22 буквы ивритского алфавита являются своеобразным закодированным шифром, несущим в себе Божественную информацию, и, следовательно, понимание значения комбинаций букв позволяет стать обладателем откровения Творца. Но рабби Шимон, возможно, первым дошел до понимания того, что соответствующий настрой и сосредоточенное погружение в текст Торы в совокупности с отрешенностью от мирских проблем, уединением, воздержанием от пищи служат слагаемыми системы, овладение которой открывает путь к созерцанию Божественных чертогов мистического мира.
Если мистицизм библейских пророков носил интуитивный характер, то Шимон бар-Йохай дал ему, если можно так сказать, теоретическое обоснование. И не случайно после его смерти ряд направлений иудаизма был связан с разработанной им каббалистической практикой достижения религиозного экстаза.
После смерти императора рабби Шимон с сыном вышел из пещеры и поселился в Тверии, где преподавал Тору, а потом основал школу в городке Мерон у подошвы одноименной горы в Галилее, в окрестностях Цфата. Многие воспринимали недавних отшельников как людей, осененных святостью, способных к чудотворству. Рабби Шимон признавался, что в пещерном одиночестве он овладел техникой, позволявшей ему управлять своей душой в экстатическом состоянии, подниматься до уровня созерцания Престола Славы Всевышнего. О себе и о своем сыне он говорил как о людях, обладающих тайной заложенной в Торе мистической практики, посвященных.
Существует легенда о последнем часе Рашби (такова аббревиатура от рабби Шимон бар-Иохай). Он изучал Тору со своими учениками. Произнося фразу из Псалмов: «Ибо там установил Всевышний благословение и жизнь вечную», при слове «жизнь» – «хаим» – он замолчал, и вся комната наполнилась ослепительным светом, как будто стал доступен человеческому взору весь сокровенный свет – «зогар» – его учения, который до того был скрыт. Когда свет исчез, великая душа Рашби вернулась к своему Создателю.
Говорят также, что в этот день на небе появилась яркая радуга – символ союза с Творцом, – чего не было до того десятки лет.
Жизнь и учение рабби Шимона наложила отпечаток на празднование Лаг ба-Омер. Свет, появившийся в час его кончины (а по другой версии – столб огня, вознесшийся в этот час над его телом), породил обычай жечь костры в праздничный день. Особое торжество проходит в течение многих веков на могиле Рашби в израильском городке Мерон возле Цфата.
Свет Лаг ба-Омера зажигают в полночь. Это большой костер, горящий в лохани, наполненной маслом и стоящей на крыше неподалеку от надгробья. В эту лохань празднующие кидают дорогие шелковые вещи, платки и шали – подарки в честь великого праведника. Но прежде, чем зажечь костер, из Цфата приходит большая процессия, несущая древний свиток Торы. С горящими факелами, с музыкой, пением и танцами толпа приближается к могиле. Танцы и пение продолжаются и после того, как костер зажжен. Веселье длится всю ночь. А наутро, после молитвы, начинается хождение по кругу со свитками Торы.
Костры горят в этот праздничный день не только в Израиле, но и во многих городах мира, где живут евреи. В Нью-Йорке существует установленный Любавическим ребе обычай устраивать в этот день торжественный парад, главные участники которого – дети. Таков обряд этого праздника.

Дальнейшее свое развитие космогоническая концепция каббалы нашла в учении Ицхака Лурии, жившего в XVI веке в Палестине. Это великая фигура еврейского мира, человек, создавший предпосылки для превращения каббалы из потаенного эзотерического учения в народное движение.
Итак, середина XVI века. В России начинается правление Ивана Грозного. В Англии это время Шекспира и королевы Елизаветы. Германия раздираема раздорами между католиками и протестантами. На Востоке безраздельно властвует Оттоманская Порта.
В одной из провинций этой могущественной империи – Палестине, в семье еврея-выходца из Германии в 1534 году рождается мальчик. После смерти отца мать увозит сына в Египет, где его опекает дядя – богатый каирский откупщик податей. Он души не чает в племяннике, дает ему великолепное иудейское образование и в 15 лет женит на своей дочери. Так начинается биография Ицхака бен Шломо Ашкенази Лурия, названного впоследствии Ари, что представляет собой аббревиатуру из слов «божественный рабби Ицхак».
Собственно, эта биография традиционна и бедна внешними событиями. Дни, проводимые над Талмудом. Знакомство в 22 года с «Зогаром», после чего молодой каббалист начинает вести отшельнический образ жизни, на годы поселяется в заброшенной хижине на принадлежащем дяде острове посреди Нила. Он медитирует, беседует с Ильей-пророком, который посвящает его в тайны мироздания, во сне возносится на небо и встречается там с великими учеными прошлого.
В 1569 году он выполняет то, о чем мечтает всякий благочестивый еврей – переезжает в Палестину и поселяется в одном из духовных центров еврейского мира – Цфате. Здесь он становится во главе кружка каббалистов, которые почитают его как святого и считают своим учителем. Их-то он и посвящает в основы разработанной им теории мироздания и три года спустя умирает во время эпидемии в возрасте 38 лет.
Дальше начинается история распространения его учения, которая полна драматизма. В отличие от других великих каббалистов Ари ничего не писал. Все высказанное им сразу же после смерти учителя начал приводить в систему его любимый ученик Хаим Витал. Он-то и читал лекции небольшому кругу лурианцев, взяв с них «подписку о неразглашении».
Этот любопытный документ сохранился до наших времен. В нем Витал признается высшим авторитетом и далее говорится: «Мы будем изучать каббалу с ним и верно хранить все, что он поведает нам, и не раскрывать никому тайн, кои мы узнаем от него или коим он учил нас в прошлом, даже того, чему он учил нас при жизни нашего учителя великого рабби Ицхака Лурии Ашкенази, разве только с его позволения».
Такой эзотеризм был свойственен и некоторым другим учениям в духовной истории человечества. Он диктовался опасениями, что высокие духовные знания попадут к неподготовленным людям, не способным их воспринять и тем самым будут искажены, опошлены.
Однако сохранить тайну оказалось непросто. Интерес к учению был так велик, что нашлись люди, подкупившие брата Хаима Витала, и тот за 50 золотых во время болезни любимого ученика Ари выкрал рукопись, предоставив ее для переписки. Кроме того, в Цфате нашлись каббалисты, не подписавшие соглашение, и на свой страх и риск занявшиеся распространением лурианства. Как бы там ни было, десятилетия спустя доктрина Ари получила широкое хождение в еврейском мире, а в XVIII веке популярность лурианства была столь велика, что переписывыание рукописей Витала в Иерусалиме, Италии и Южной Германии превратилась почти в отрасль промышленности.

Что же это, однако, за учение, которое вызывало такой обостренный интерес и такое огромное распространение среди образованного еврейства?
Вращаясь в рамках трех основных понятий иудаизма – Творения, Откровения и Избавления – мысль Ари обращалась к первоистокам Творения, к точке, с которой мировой процесс начал свое развитие.
В соответствии с традиционными религиозными представлениями, разделяемыми каббалистами раннего периода, мировой процесс начинается актом, которым Бог проецирует свою творческую энергию в космос. Лурия же выдвигает понятие «цимцум», что переводится как сжатие или удаление, отход. Существование Вселенной оказалось возможным в результате процесса сжатия в Боге.
Тем самым мыслитель пытается ответить на вопрос: как может существовать мир, если Бог вездесущ? И отвечает на него: для сотворения мира Бог должен как бы освободить в себе самом место, покинув некую область, род мистического предвечного пространства, с тем, чтобы вернуться назад в акте Творения и Откровения. Поэтому первый акт Эйн-Соф – Бесконечного есть не движение вовне, но движение в себя, вспять, удаление в самого себя.
Только во втором акте Бог излучает луч света и начинает свое развертывание в качестве Творца в предвечном пространстве. Более того, каждому новому акту эманации предшествует сосредоточение и сокращение. Как человеческий организм поддерживает свою жизнь вдыханием и выдыханием, так и все творение образует гигантский процесс Божественного вдоха и выдоха.
Дальше происходит вот что. Первая конфигурация божественного света, высшая форма в которой Божество начинает проявлять себя – Адам Кадмон –предвечный человек. Потоки света извергаются из его глаз, уст, ушей и ноздрей. Этот свет изливается далее в сосуды, каждый из которых является одновременно одним из десяти сфирот – имен и сущностей, проявлений сокрытой жизни Бога. Три верхних сосуда выдержали давление света, а шесть нижних разбились. Произошло швират ха-келим – крушение, ломка сосудов.

Крушение сосудов – одно из весьма распространенных понятий еврейской культуры. Вот как толкует этот гностический миф израильский публицист Ефрем Баух в предисловии к одному из романов тетралогии Давида Шахара «Храм разбитых сосудов».
«Разбивание сосудов» – понятие, введенное Ари. Это по сути дела одна из основных идей человека, который искал ответ на вопрос: откуда зло в мире? Если Всевышний сотворяет лишь добро, откуда зло? Ответ Ари таков: Богу –Эйн-соф (Бесконечность) для создания физического мира необходимо было место. Но так как Бесконечность заполняет собой все, следовало ее сжать, сократить и найти свободную точку для создания физического мира. После сжатия Бог ввел в эту точку материальный мир, который сам по себе лишен всякого смысла. Содержание и смысл он может обрести лишь тогда, когда в него вдохнут дух, душу, И тогда Бог ввел в этот мир один-единственный божественный луч света. Но сила этого луча была столь неимоверна, что материальный мир не выдержал его, и точка эта взорвалась.
Другими словами 400 лет назад Ари пришел к выводу, что мир является продуктом великого взрыва, и все мы родились в этом взорванном мире. Каждый из нас – малый осколок, несущий в себе каплю света того божественного луча… Мы все плоды взрыва, в результате которого в этом мире нет ничего, что находилось бы на своем месте. Все мы осколки разбитых сосудов…Но каждый человек может исправить самого себя и основой этого является его единственное и неповторимое бытие, переживание своего времени и места…»
То, что современный еврейский интеллектуал с его экзистенциалистским мышлением толкует как «переживание своего места и времени», Ари понимал как восстановление идеального порядка, составлявшего начальную цель творения. Это исправление разбитого – тиккун – являющееся тайным назначением всего сущего, стало третьим и завершающим этапом лурианской космогонии, обозначавшим реальные задачи человека. Естественно, главное средство осуществления тиккун по каббалистическому учению заключается в приобщении человека к святости через Тору и молитву.
Лурианская каббала оказала огромное влияние на все еврейские религиозные движения и прежде всего на хасидизм.

Помню, как субботним днем в начале 90-х годов по весенней Москве шла процессия бородатых одинаково одетых людей – черные сюртуки, черные шляпы, из под полей которых ниспадали длинные пейсы… Московская толпа с изумлением глазела на них, не понимая, кто они такие и как здесь оказались?
То было время борьбы за библиотеку любавичского цадика Шнеерсона, в силу перипетий истории оказавшейся в российских хранилищах и упорно не возврашаемой российскими властями ее хозяевам – хасидскому течению Хабад. И сотни хасидов приехали в Москву с тем, чтобы поддержать требования своего центра о возврате книг. В тот день они шли через весь город пешком в синагогу словно посланцы иного неведомого россиянам мира, иной культуры.
Так я впервые въявь столкнулся с представителями еврейского фундаментализма, задавшись вопросом, почему это религиозное движение, зародившееся на исходе позднего средневековья, и по сей день не утратило своей жизненной силы, питая духовное существование сотен тысяч современных евреев?

Два с половиной столетия назад в Западной Украине вокруг бродячего знахаря Исраэля бен Элиэзера возник кружок из нескольких десятков раввинов, проповедников, учителей хедеров. Сам лидер, вошедший в историю под именем Бешт (аббревиатура слов «владетель святого имени») поражал воображение современников пламенными молитвами, проповедями и творимыми чудесами.
Его учение благочестия (хасид – благочестивый), основано на идеях лурианской каббалы, трансформированной для широкого обихода. На базе сложных теософских понятий хасидизм создает мировоззрение, в центре которого находятся проблемы человеческого существования, самосовершенствования и личного служения Богу.
Говоря словами историка Дубнова учение Бешта и его последователей было ответом на тяготы и горести еврейской общественной жизни. Хасидизм, по мнению Дубнова, не будучи в состоянии изменить тяжелых объективных условий, в которых жили евреи, тем не менее создавал для них «некий идеальный мир, в котором презренный еврей был господином», перенося разрешение проблем в мир, созданный воображением.
В основе учения благочестия лежал религиозный пантеизм, то есть отождествление Бога и мира. «Подобно тому, как складка в платье сделана из самого платья и в нем остается, так и мир – из Бога и в Боге» – говорил Бешт. «Природа есть не что иное, как Бог в вещах» – утверждает другой пантеист Джордано Бруно в книге «Изгнание торжествующего зверя».
Из основной пантеистической посылки хасидизма проистекают следующие принципы. Если все в мире – только Божество, то ничто не может считаться абсолютным злом. Зло представляет собой особую временную форму Божества. Бог присутствует как в дурном человеке, так и в праведнике. Человек должен стремиться познать самого себя, как проявление Божества, познать чувство слияния с Богом. Это слияние достигается не с помощью изучения Закона, а путем восторженной молитвы и исполнения заповедей, непрерывным служением Богу всей жизнью человека. Служение богу должно быть бодрым, радостным, исполненным оптимизма по отношению к жизни и людям.
Не отрицая святости Закона, Бешт на первый план выдвигает религиозное чувство и высоконравственную жизнь. Сущность религии не в уме, а в чувстве. Восторженно молящийся простой человек, проникнутый искренней верой, выше самого выдающегося законоучителя-раввина.
Такого рода противостояние книжному знанию с позиций искреннего простеца свойственно реформаторам и других религий. Так Мартин Лютер, бросая вызов католицизму, в своем трактате «О монашеском обете» объявлял монастырский аскетизм в самом своем существе суетным и эгоистичным, в связи с чем он не может служить для реализации бескорыстно доброй веры. Единственно достойное поприще для такой веры – мирские занятия, по своему внутреннему смыслу направленные на служение людям.
Вообще надо сказать, что обращение к истокам и определенного рода умаление книжного знания свойственны движениям религиозного возрождения.
Каждый раз, когда система религиозно-философских построений и духовного умствования отрывается от потребностей массы, происходит прорыв к истокам веры и одновременно обращение к ее мистическим корням. Ведь в основе мистики лежит чувство непосредственно воспринимаемой связи с Богом. Это религия в ее наиболее действенной и живой стадии. И хасидизм не случайно заимствовал свою идеологию из наследия еврейской мистики – каббалы, популяризировав ее идеи и приспособив к массовому восприятию.

Проповедь Бешта не несла в себе серьезного конфронтационного заряда по отношению к раввинизму, хотя и была им первоначально воспринята негативно. Тем не менее, демократизм нового учения предопределил его быстрое и широкое распространение среди восточноевропейского еврейства – в Белоруссии, Украине, Польше, Румынии.
Потребность в такой религии сердца возрастала по мере продолжающегося рассеяния еврейства, распада общины и упадка книжного образования. Одинокому шинкарю, затерянному в украинских степях, ремесленнику, прикованному к своему верстаку, мелкому лавочнику, погрязшему в грошовой торговле, необходима была духовная пища, более близкая к простым радостям жизни, к их эмоциональным потребностям, чем отвлеченная наука талмудических толкований.
Вместе с тем нельзя недооценивать самобытный вклад хасидизма в религиозную мысль. Этот вклад связана в первую очередь с выдвижением на передний план личности. Общие идеи становятся индивидуальными этическими ценностями. При этом как во всяком народном движении средоточием идей становится личность вождя, в данном случае цадика – праведника, святого мудреца. Его появление становится доказательством реальной возможности дорасти до идеала. Причем это новый идеал, отличающийся от раввинистического, воплощенного в знатоке Торы. Цадик сам становится живым воплощением Торы. Место доктрины занимает личность.
Религиозные ценности, установившиеся в связи с культом великой религиозной личности, иррациональны. Это образно выразил некий хасид, сказав: « Я не для того пришел к Магиду из Межерича, чтобы учиться у него Торе, но, чтобы посмотреть, как он завязывает шнурки на своих башмаках».
После смерти Бешта в 1760 году его ученики, активно распространявшие и совершенствовавшие учение, составили первое поколение цадиков. Будучи мистиками, они как бы обращались к народу со своим внутренним знанием, опытом непосредственного общения с Богом и вместо того, чтобы лелеять как тайну самое личное из своих переживаний, взялись учить ему всех, кто хотел учиться, стремился дорасти до идеала.
И тут важную роль в хасидском мировоззрении играет концепция цадикизма. Цадик полнее других осуществляет слияние с Богом и может достичь наивысшего откровения – дара пророчества, а его молитва оказывает на небесные сферы большее влияние, чем молитва других людей. Душою своей он постоянно находится на небесах, но опускается вниз ради спасения и наставления людских душ.
Это потом, в последующих хасидских поколениях цадики жили в пышности и славе, окруженные двором и множеством почитателей, которые ловили каждое их слово. А представители первого поколения праведников обитали в местечках черты оседлости, добывали хлеб торговлей и ремеслом, ходили в овчинных полушубках, пили водку в трактирах с местными крестьянами и вместе с тем напряженно размышляли об истоках жизни, неистово молились и возносились к Богу. Они в высшей степени обладали теми качествами, которые должны быть у каждого хасида: совершенной душевной уравновешенностью и альтруизмом, возведенным в принцип.
Их образы и мысли дошли до нас в хасидских рассказах, собранных философом Мартином Бубером в книжку «Хасидские предания», переведенную на русский язык. При всей кажущейся простоте этих новелл, они исполнены глубокого философского смысла, сочетающегося с поразительной искренностью и теплотой мировосприятия.
Чего стоит одна такая деталь: Шнеур Залман из Ляд называет Бога татеню – папочка. А вот такое соображение: на похоронах Аарона из Карлина рабби Шломо сказал, что Господь забрал Аарона к себе преждевременно, поскольку сила карлинского ребе была столь велика, что он подчас лишал людей свободы выбора.
Особенно я люблю рабби Зусю, этого юрода-скитальца, сказавшего перед смертью совершенно в духе экзистенциального мышления: «В ином мире меня не спросят: «Почему ты не был Моисеем?» Меня спросят: «Почему ты не был Зусей?»
История хасидизма несет в себе множество драматических сюжетов. Была в ней и конфронтация с классическим раввинизмом, в ходе которой писались доносы российским властям и некоторые цадики подвергались аресту, и попытки магическими средствами повлиять на ход войны 1812 года, и конфликты между лидерами различных направлений, и напряженные философские искания.
Со временем движение начало терять свой возвышенно-духовный характер, превращаясь в социальную организацию, в основе которой лежала вера в цадика. Попытки вернуться к истокам делались и делаются до сей поры.
После Холокоста, когда были уничтожены все центры хасидизма в Восточной Европе, эти центры воссоздавались, в основном, в США и в Израиле. Наверное наиболее массовым является движение Хабад (аббревиатура из слов хохма, бина, даат – мудрость, понимание, знание) – наиболее философски проработанное и близкое к классическому раввинизму хасидское течение.
В нынешние времена мы становимся свидетелями прихода в иудаизм в самых фундаменталистских его проявлениях современной молодежи и в том числе интеллектуалов, воспитанных в светской культуре. Такое бегство от современного европеизма в лоно еврейской цивилизации есть следствие того, что люди обретают в рамках религиозного иудаизма такую полноту духовной жизни, такие глубины мысли и чувства, что иного им и не нужно. И хасидизм с его кажущейся простотой, а на самом деле с глубокой философской наполненностью сохраняет свою притягательность и для современного человека.

Таким образом, мы видим, что каббалистическое творчество, начавшись в незапамятные времена, обретая разные формы, продолжается на протяжении многих столетий вплоть до периода новейшей истории.
Это религиозное движение включает в себя не только космогонические концепции, но и практику медитации, пути достижения экстаза и пророческого вдохновения.
По учению великого мистика XIII века Аврахама Абулафии существует плотина, которая держит душу в естественных пределах человеческой жизни и предохраняет ее от Божественного потока, омывающего ее со всех сторон. Объектом медитации, которая позволяет разрушить эту плотину и учит душу созерцать Бога, Абулафия выбирает имя Господа и создает своего рода методическое руководство к медитации с помощью букв еврейского алфавита. Он создает целую науку комбинирования этих букв. В его практике, также как и в опыте ряда других представителей так называемой практической или экстатической каббалы проявляется ее магическое начало. Это особый род магии, целью которой является воздействие на высшие миры с помощью сосредоточенного созерцания тайного смысла имен Бога, особых молитв, словесных и буквенных формул.
Но магия может быть разного рода. Целью особого рода психофизических приемов, использованных Абулафией, служит достижение экстаза, снятие дистанции между человеком и Божеством. Но ведь можно с медитации, обращенной на святые имена, соскользнуть к магическим упражнениям, направленным на внешние объекты, то-есть предпринимать попытки использования небесных сил для воздействия на эти объекты. Именно с такой попыткой мы имеем дело в случае с «пульса денура» – «удара огнем». Напомним читателю эту историю каббалистического проклятья, наложенного праворадикальными кругами Израиля на премьер-министра Шарона.

Обряд наложения этого проклятья, в результате которого проклинаемый должен в течение тридцати дней умереть, проходил, судя по рассказу одного из участников обряда, с мрачной театральностью.
Двадцать одетых в черное женатых бородатых мужчин старше сорока лет собрались июльской ночью на кладбище галилейского поселка Рош-Пинна и обратились к Богу с просьбой послать ангелов смерти, которые поразили бы «кровавого диктатора Шарона, уничтожающего народ Израиля». Читал молитву «Пульса денура» единственный участник церемонии, одетый в белое, раввин Иосиф Даян, который, собственно, обо всем этом и рассказал.
Черные и белые одежды, ночное моление на кладбище, ангелы смерти – «какое милые у нас тысячелетье на дворе»?
Понятно, что в раскаленной политической атмосфере Израиля противники размежевания земель и эвакуации еврейских поселенцев из сектора Газы и северной Самарии, были готовы на все вплоть до каббалистических проклятий, афишируя эти проклятья в прессе вопреки эзотерической потаенной природе каббалы и делая их тем самым оружием в политической борьбе.
Понятна и реакция на подобного рода выходки депутатов Кнессета, представляющих как левый, так и национально-религиозный лагерь. Тогдашний вице-спикер Кнессета Юлий Эдельштейн призвал начать против участников церемонии юридическое преследование. По его словам, речь идет о группе маргинальных фанатиков, деятельность которой выходит за легитимные рамки протеста в условиях демократического государства. Понятно и мгновенное распространение слухов и всевозможных историй, связанных с «Пульса денура».
Считается, что ликвидацию «ангелами смерти» грешника после молитвенного призыва от группы праведников, следует ожидать в течение 30 суток. В случае, если по истечении такого срока грешник продолжит оставаться в этом мире, церемонию «Пульса денура» следует повторить. Если обвинения необоснованны или не идут от чистых помыслов, то проклинающие погибают сами.
Тогда же в ультрарелигиозном издании «Мишпаха» появилась статья д-ра Дова Шварца из университета Бар-Илан и бизнесмена Моше Блоя. Они обратились к трем общепризнанным ультраортодоксальным раввинам с разъяснениями по поводу обряда «пульса денура» и получили такие ответы: «Мне ничего не известно о таком обряде», «Никогда не слышал ничего подобного» и «Нет такого проклятия в Торе». Авторы делают вывод, что все разговоры о действенности проклятья – чушь. А почему люди умирают? Ответы на это вопрос таковы. 1. Это случается со всеми, и зачастую через долгое время после наложения проклятия. 2. Как правило, речь идет о людях очень пожилых.
Казалось бы, можно было отмахнуться от всей этой истории, как от некоего казуса израильской жизни и уж во всяком случае не посвящать ему столько места в нашем очерке, если бы речь не шла о достаточно серьезных и грустных явлениях иудаизма.
Возникает вопрос: сохранились ли в иудаизме элементы магии и вообще присутствуют ли в еврейской религиозной практике элементы волшебства, ворожбы, оккультных обрядов?

Казалось бы, библейские источники здесь недвусмысленны: всякая магия сурово осуждается как противоречащая вере во всемогущество единого Бога, воля которого неподвластна человеку.
Управление сверхъестественными силами, подчинение и использование их в своих интересах, что, собственно, и является содержанием магии, несовместимы с принципом еврейского монотеизма.
Колдовство приравнивается к неповиновению воле Божьей и потому Библия повелевает предать смерти ворожею, вызывающую мертвых, или колдуна, приравнивая их грех к кровосмешению или скотоложеству.
В книге Исхода происходит противопоставление Моисея и Аарона мудрецам и чародеям Египта, иллюстрируется различие между, казалось бы, тождественными актами тех и других. Помните, как Аарон по велению Божьему бросил жезл свой перед фараоном и жезл тот сделался змеем? То же самое сделали волхвы египетские, но змея, в которую превратился посох Аарона, пожирает змей, созданных египетскими магами. И тем самым демонстрируется превосходство Божьего чуда над чародейством. Да и пророки неоднократно выступают по этому поводу: Исайя говорит о тщете и бесплодности волшебства, Иеремия предостерегает от следования примеру народов, боящихся знамений небесных.
Все это так, но уже само настойчивое присутствие этой темы в Библии говорит о ее актуальности, о непреодоленности магической практики, которую не удается искоренить ни царям, ни пророкам. В основе такой практики лежит представление о мире, как о сфере действия неких таинственных сил, которые могут быть как враждебны, так и благосклонны к человеку. И в первобытных культурах вообще трудно провести различие между магией и религией. Естественно, что религия Израиля развивалась в культурной среде, проникнутой магическими представлениями и, несмотря на религиозные запреты и суровое осуждение духовными вождями нации, эти магические действия имели довольно широкое распространение на протяжении всей духовной истории еврейства.

Всевозможные суеверия, магические формулы, заклинания играли немаловажную роль в жизни простого еврея. Была распространена вера в то, что можно творить чудеса неизреченным именем Бога. Кстати, к числу таких чудотворцев уже в XVIII веке принадлежал и основатель хасидизма Бешт – Баал шем тов – владетель имени Бога, который практиковал как народный врач, излечивающий с помощью амулетов и других магических средств.
Несмотря на категорическое запрещение Талмуда лечить раны заговорами, это делалось с некоторыми оговорками. При болезнях глаз считалось возможным исцеление с помощь заговора или плевка. Широко распространено было также лечение с помощью амулетов, которые также предохраняли от всякого зла.
Элементы магических представлений сохранились и в канонических религиозных ритуалах иудаизма. К таким элементам можно отнести ритуал каппарот, выполняемый в вечер, предшествующий началу Йом-Киппур. Этот обряд состоит в том, что мужчина или женщина вращает над головой петуха или курицу, приговаривая при этом: «Это моя замена, это мое возмещение, это мое искупление. Это петух обречен на смерть, а я – на добрую, долгую жизнь и покой». Таким образом, считается, что смерть или бедствия, сужденные человеку за грехи, символически переносится на домашнюю птицу.
Некоторые духовные учителя иудаизма выступали против каппарот, усматривая в нем языческое суеверие, с другой стороны видные каббалисты наделяли этот ритуал мистическим смыслом, в результате чего он стал настолько популярным в широких массах, что многие раввины не только примирились с ним и даже признали его обязательным.
Вообще надо сказать, что в разные времена духовные лидеры нации шли на компромисс с народными настроениями и верованиями, не проявляя достаточной жесткости в борьбе с суевериями и даже подчас признавая их, включая в ритуал. Такой «популизм» проявляли даже вавилонские гаоны, являвшиеся высшими религиозными авторитетами в еврейском мире в конце первого тысячелетия.
Пожалуй, только Маймонид проявлял здесь принципиальность и бескомпромиссность. Когда на рубеже первого и второго тысячелетия начала распространяться практическая каббала, использовавшая всевозможные магические методы, он резко и недвусмысленно выступил против этого течения, обвиняя его адептов в распространении идолопоклоннических идей. Не следует думать, говорил Маймонид в трактате «Об идолопоклонстве», что в чародействе заключается какой-либо смысл и что оно запрещено только евреям: «все это выдумали идолопоклоннические обманщики народа для того, чтобы держать его в темноте. Евреям, как людям умным неприлично относиться серьезно к такой глупости. Если бы в этих вещах был какой-нибудь смысл, Тора не запретила бы их».
Как вам нравится это рассуждение об обманщиках, которые стремятся держать народ в темноте? Лексика советской антирелигиозной пропаганды. Если же говорить серьезно, то рационализм Маймонида (а ведь в идеологии советизма воплотился рационализм, доведенный до крайности, до абсурда), противостоящего иррациональным мистическим течениям иудейской религиозной мысли должен был подвигнуть этого великого философа именно на такое восприятие магии. И характерно, что его идейный противник и современник – другой великий религиозный авторитет – Нахманид верил в действие колдовства. «Это вещи, которые мы видим собственными глазами, и отрицать которые мы не в состоянии», – писал он.

Так что неудивительно, что в практической каббале магическая практика нашла свое развитие и углубление. И тут важно отдавать себе отчет в отличие философского еврейского мистицизма, изучающего природу духовного мира, его отношения с миром физическим и то место, которое в обоих мирах занимает человек, от мистики практической, которая стремится овладеть энергией, вырванной у духовного мира с тем, чтобы производить чудеса в материальном мире.
Если философская или, как еще называют, теоретическая, умозрительная каббала представляет собой учение о Божестве и происхождении мира из этого Божества, о взаимодействии человека и Бога, то практическая каббала представляет собой род магии, целью которой является воздействие на высшие миры с помощью сосредоточенного созерцания тайного смысла имени Бога, особых молитв, буквенных формул и амулетов.
«Сфера деятельности практической каббалы, – пишет Гершом Шолем,– это прежде всего «белая магия», или магия с чистыми намерениями, особенно если практика совершается с использованием священных эзотерических имен Бога или ангелов, манипуляции с которыми могут повлиять на физический мир не в меньшей степени, нежели на духовный. Такие магические операции не считались в каббале невозможными и не подвергались полному и категорическому запрещению… В любом случае их позволено совершать лишь наиболее искусным в этой области людям, да и то не ради собственной выгоды, но лишь в момент опасности или ради нужд общины. Если же кто-либо все же пытался совершать такие действия самовольно, он подвергал свое тело и душу серьезному риску».
Но, пишет далее Шолем, формальные критерии, выработанные каббалистами для определения границ допустимого применения магии, часто нарушались и вообще были весьма зыбкими, что привело в практической каббале к достаточно благосклонному отношению к «черной» магии – то есть магии, целью которой было причинение вреда другому человеку или использование «нечестивых имен» различных темных демонических сил.
Черная магия охватывала широкую область демонологии и разнообразных видов колдовства, направленных на разрушение естественного миропорядка. Деятельность такого рода рассматривалась как восстание человека против Бога и дерзкую попытку поставить себя на его место.
Тем не менее, противодействие сторонников умозрительной каббалы не могло воспрепятствовать появлению массы практических предписаний в каббалистической литературе. В ней можно обнаружить описания всевозможных амулетов, заклинаний для призывания демонов и всевозможных формул, используемых для разных целей – сокращения времени в пути, отыскания сокрытых сокровищ, неуязвимости перед лицом врагов. В сборниках такого рода нередко используются и нееврейские элементы, взятые их арабского демонологии, германского и славянского колдовства.
Все это способствовало распространению в Средние века представления о еврее, как о могущественном колдуне. Естественно, различие между дозволенными и недозволенными приемами магической практики в каббале никого не интересовали. Отголоски подобных представлений проскальзывают и в позднейшей художественной литературе. Помните в «Еврее Зюссе» Фейхтвангера образ рабби Габриэля – таинственного каббалиста и предсказателя будущего?

Существует ли практическая каббала в наше время? Судя по отдельным отголоскам в разной литературе, существует. Но скорее всего в виде эзотерического глубоко потаенного течения духовной жизни еврейства.
Иногда узнаешь, что раввинов, использующих практическую каббалу, почти не осталось. И вместе с тем, вам советуют, если вы посетите такого рава, попросить у него благословения, ведь благословение, которое дано с надлежащими мыслями о Божественных именах – огромная сила. Просить ли у него амулет – магический текст, написанный на бумаге, пергаменте или на металле, который предохранит вас от болезни или дурного глаза? Отношение великих раввинов к амулетам всегда было неоднозначное. Главная помощь проистекает из молитвы Всевышнему, считали они. И вообще каббала, в том числе и практическая, обращается непосредственно к Богу, а не ангелам или к каким-либо другим силам. Этим-то она отличается от колдовства.

В рамках этого очерка невозможно дать достаточно полное представление о таком многообразном и сложном религиозном движении, каким является каббала. Важно отметить, однако, что проникновение в ее мир, понимание его закономерностей требует глубокого и многолетнего погружения в него, основательного иудейского образования и перестройки всего вашего внутреннего мира. Иначе невозможно ощутить смысл этих образов и целеполаганий. Школа каббалы это не секта и не кружок политграмоты. Здесь требуется с одной стороны познание совершенно новых и необычных для обыденного сознания понятий, а с другой – огромный труд души, приход к вере в самом глубоком ее смысле. Это труд и содержание всей жизни.

К содержанию